It all depends
А ещё, иногда у меня проскальзывают мысли...те самые, которые я на протяжении двадцати с лишним лет привыкла отгонять от себя. Те, которые причиняют столько боли, что порой хочется свернуться в клубочек и сидеть так вечно. Не выходя из дома, не вылезая из комнаты, даже не вставая с постели. Чтобы не видеть, не слышать, не думать. О том, с чем тяжело жить, изо дня в день, что тяжело понять, ощутить, побороть. Раньше я думала, что если постоянно бередить открытую рану, когда-нибудь уже не будет больно. Но это не так, каждый раз больно, как в самый первый раз. И от этого нет лекарства.
Лучше быть дурой, которая любит хвастаться, ничего не понимает, не слышит, не знает. Той, которая любит только себя и никого больше. Но не получается. И даже дурам бывает больно. Так, что хочется забиться куда-нибудь, где никто не увидит и разрыдаться навзрыд, надеясь на то, что боль вытечет вместе со слезами. Но она всё ещё там, каждый раз отрывая кусочек от сердца и оставляя за собой пустоту. И мне уже нечем её заполнять.
Иногда хочется выплакаться, но слёзы не льются. Я уже не знаю, чего ждать, на что надеяться, во что верить. Я уже разучилась верить в чудеса, давным-давно...
Лучше быть дурой, которая любит хвастаться, ничего не понимает, не слышит, не знает. Той, которая любит только себя и никого больше. Но не получается. И даже дурам бывает больно. Так, что хочется забиться куда-нибудь, где никто не увидит и разрыдаться навзрыд, надеясь на то, что боль вытечет вместе со слезами. Но она всё ещё там, каждый раз отрывая кусочек от сердца и оставляя за собой пустоту. И мне уже нечем её заполнять.
Иногда хочется выплакаться, но слёзы не льются. Я уже не знаю, чего ждать, на что надеяться, во что верить. Я уже разучилась верить в чудеса, давным-давно...